Вы выбираете тему из списка ниже и даете мне ее вместе с персонажем. А я подбираю второго и пишу текст.
1) Кошмар: Я напишу о своем персонаже, который видит вашего в кошмаре, или наоборот.
2) Поцелуй: Я напишу, как наши персонажи целуются, это может быть невинно или страстно.
3) Травма: Я напишу, как ваш или мой персонаж переживает какую-либо травму.
4) Убийство: Я напишу, как мой персонаж убивает вашего, или наоборот.
+195) Дом: Я напишу, как наши персонажи живут вместе.
6) Праздник: Я напишу, как наши персонажи вместе встречают праздник.
7) Розыгрыш: Я напишу, как наши персонажи разыгрывают друг друга.
8) Шрамы: Я напишу, как мой персонаж трогает шрамы вашего, или наоборот.
9) Рисование: Я напишу, как ваш персонаж рисует моего, или наоборот.
10) Тепло: Я напишу, как согреваются наши персонажи.
11) Утешение: Я напишу, как мой персонаж комфортит вашего, или наоборот.
12) Выпивка: Я напишу, как наши персонажи вместе пьют.
13) Игра: Я напишу, как наши персонажи вместе во что-то играют.
14) Любовь: Я напишу, как у наших персонажей начинается роман.
15) Смерть: Я напишу, как мой персонаж оплакивает вашего, или наоборот.
16) Ненависть: Я напишу, как наши персонажи ненавидят друг друга.
17) Соблазнение: Я напишу о том, как мой персонаж пытается соблазнить вашего, или наоборот.
18) Старость: Я напишу, как наши персонажи вместе стареют.
19) Песня: Я напишу, как наши персонажи вместе поют или играют на музыкальных инструментах.
20) Ребенок: Я напишу, как наши персонажи вместе растят ребенка.
21) Стихи: Я напишу, как мой персонаж читает вашему стихи, или наоборот.
22) Безумие: Я напишу о своем персонаже, как о пациенте психлечебницы, а о вашем, как о докторе, или наоборот.
23) Танец: Я напишу как наши персонажи танцуют или учат друг-друга танцевать
Можно в принципе обоих персонажей давать. По известным мне играм/сериалам/книгам, обвиосли. Я могу чего-то не знать или не помнить например из канона Dishonored, но постараюсь чтобы это было не очень ужасно.
_______
Для anasha-hime
Геральт + Шрамы
Подкаблучник> Подкаблучник
Анешка взялась за ведьмака без особой радости, но чувствовала, что не может вот так оставить его без помощи, пусть рана и была пустяковой. В конце концов, эндриага полоснула его именно тогда, когда он провожал знахарку до Биндюги.
Геральт вздрогнул и болезненно фыркнул, когда она чуть промокнула его рану тряпицей, смоченной в растворе.
– Что это за жгучая дрянь? – спросил ведьмак.
– Мой рецепт. Может щипать, но рана точно не загноится и затянется очень быстро. Особенно с этой замечательной мазью.
Анешка приготовилась было нанести тонкий слой заранее заготовленной болотно-зелёной кашицы, но как только она коснулась кожи Геральта, тот вскрикнул.
– Я думала, вы ведьмаки – крепкие ребята.
– Ты не предупредила! – возразил Геральт. Кажется, у него в глазах блеснули слёзы.
Анешка продолжила наносить мазь, на этот раз ведьмак держался со всей стойкостью. Наверное, он мог бы не издать ни звука и под пыткой, если бы посчитал, что ему во чтобы то ни стало надо быть сильным. Он был самым обыкновенным мужиком. Знахарка даже слегка разочаровалась. Без всего этого снаряжения только белые волосы и странные глаза отличали его от какого-нибудь солдата из гарнизона Лоредо, может ещё отсутствие пивного брюшка. И несчётное количество шрамов, конечно.
– Откуда это? – спросила Анешка, мягко проведя пальцами по нескольким светлым полосам.
– Когти одной принцессы. – Он усмехнулся. – Она сильно подросла с тех пор как мы встретились впервые, но вкус к человеческому мясу не потеряла.
– Принцессы едят человеческое мясо?
– Принцессы-стрыги – едят.
Анешка продолжила изучать его тело. Оно показалось ей похожим на карту, на которой отмечены места множественных приключений. Знахарка даже немного позавидовала ведьмаку, на мгновение задумавшись над тем, во скольких интересных местах он, должно быть, побывал.
– А вот этот ожог? Страшная пакость. И похоже свежая.
– Дракон.
– Только не говори, что ты и драконов в одиночку убивал!
– Я не убиваю драконов. С этим мы просто не поладили.
Женщина хмыкнула и у же хотела отпустить ведьмака, как вдруг заметила на его теле ещё одну таинственную отметину. Шрам был маленький, совсем на такой страшный как другие, но совершенно не природной формы.
– От чего могло остаться вот это? Здесь, у тебя на лопатке. Не похоже ни на зубы, ни на когти. Какое-то хитрое оружие? Очень странная форма… погоди, это что, каблук?!
Геральт закашлялся и пробормотал что-то похожее на "осколок, мммда". Ведьмак вскочил как ужаленный, схватил свою рубашку и почти мгновенно оделся. Спешно собрав снаряжение и стараясь не глядеть в глаза Анешке, он поблагодарил её и выскочил из её хижины.
Анешка с укором проводила его взглядом. Ну ничем не отличается от других мужиков.
Вивьен и Солас + Ребёнок
У меня вышло МодернАУ, которое на 90% состоит из диалогов Возможен небольшой ООС.
Классика семейной жизни> Классика семейной жизни
Солас поставил бокал скотча с двумя кубиками льда на журнальный столик и, усевшись на диван, принялся массировать себе виски. Он слышал, как заглушила мотор машины его жена, вот уже сейчас она должна была войти в двери, под высокомерный стук своих тонких каблуков.
– Нам нужна новая школа, – произнесла Вивьен сходу, без всяких слов приветствия. Её звонкий голос эхом отскочил от стен белой гостиной.
– Нам?
– Нашей проблеме.
Солас тяжело вздохнул.
– Он не проблема, он наш сын. И ты снова хочешь выдрать его из почвы, когда он только начал укореняться. Это будет уже третья школа за этот год. Дорогая, – последнее он добавил, чтобы их разговор хоть немного походил на супружеский.
– Мне снова пришлось за него краснеть. Ты знаешь, что он натворил? – она старалась говорить всё так же холодно, но не могла скрыть раздражение.
– Знаю, – ответил Солас, понимая, что Вивьен не волновал его ответ. Готовясь выслушать ещё одну тираду, от которой у него разболится голова, он пригубил свой скотч.
– Он выпустил подготовленных для препарирования детёнышей глубинных охотников в хранилище филактерий. Один Создатель знает, как ему удалось туда пробраться.
– Он начинает повторяться.
– Директор любезно согласился провести для меня экскурсию по месту катастрофы. Большинство филактерий уничтожены, хранилище в чудовищном состоянии. На восстановление уйдут недели – и всё разумеется на мои деньги. Подобное требование было конечно ожидаемо от такого… лукрозианца.
– Придётся тебе подождать с яхтой.
– Я больше не могу это терпеть. Нужно связаться с Ирвингом и отправить мальчишку обратно в Кинлох.
– Откуда он снова сбежит, отличный план.
Солас не смотрел на жену, но почувствовал, как похолодел воздух.
– Тогда в Киркволл. Я слышала, там хорошие храмовники и строгая дисциплина. Этот ребёнок слишком дорого обходится моей репутации, Солас. Тебе может быть всё равно, но я не преподаю тенелогию в жалком общественном колледже, у меня карьера, если ты забыл.
– Разве может такая блестящая и наполненная собой чародейка дать кому-то забыть о своей драгоценной карьере?
Воздух похолодел ещё сильнее, выдох Соласа ознаменовался облачком пара. Вивьен злилась. Стакан, в котором уже не осталось скотча, начал покрываться коркой льда, обжигающего пальцы. Стекло пошло трещинами и стакан лопнул прямо у Соласа в руке.
Эльф устремил на жену взгляд исподлобья и скрестил руки на груди.
– Может быть ты ещё и усмирить его захочешь? Так он точно не помешает тебе забраться на пост Первой Чародейки.
– Не передёргивай.
– Передёргиваю ли я? Тебе наплевать на нашего сына, Вивьен. Когда ты последний раз говорила с ним? Когда последний раз интересовалась тем, что с ним происходит и что он чувствует? Никакая армия психотерапевтов не сможет его вылечить, и никакая армия храмовников не сможет его унять, пока собственная мать его игнорирует.
– Я работаю, Солас, у меня нет времени с ним возиться! Я обеспечиваю ему всё, что ему должно быть необходимо, и я…
– Ему необходима мать! Мать, которая видит в нём ребёнка, а не помеху на своём пути к власти.
Вивьен судорожно выдохнула и пар заструился из её ноздрей, в этот момент она походила на дракона.
– Это была твоя идея, а теперь ты смеешь обвинять меня в том, что это я плохая мать? Я не хотела брать этого ребёнка.
– Ты могла бы не соглашаться. Я бы и не предложил, если бы знал, что ты потеряешь к нему интерес, как только он перестанет быть маленькой пухленькой игрушкой, которой можно хвастаться перед подругами. Как ты думаешь, почему Маркиз сорвался с поводка, убежал и не вернулся? Думаешь почему все растения у тебя умирают? Твоё безразличие, Вивьен, ядовито для всего живого.
– С тобой невозможно разговаривать! – её голос сорвался на крик. Казалось, сейчас раздастся звук бьющихся оконных стёкол, но вместо этого до Соласа долетел скрип входной двери.
Через гостиную шёл светловолосый парнишка в чёрной майке, мешком свисавшей с его худощавого тела. Через плечо у него был перекинут рюкзак, а в уши воткнут плеер.
– Привет, пап. Привет, злобная рогатая мегера, – небрежно бросил мальчишка, даже не обращая взгляда в сторону родителей. Он направился в сторону своей комнаты, наверное не замечая, что его грязные ботинки оставляют комья земли на блестящей белой плитке.
– Привет, Андерс, – ответил ему Солас, хотя понимал, что тот за грохотом музыки его не слышит.
– Подстригись уже! – прикрикнула Вивьен вслед мальчишке, когда тот уже захлопнул за собой дверь с табличкой "не входить".
Петир Бейлиш + Смерть
Не знаю насколько трушными у меня вышли пиздострадания. И да, ОСТОРОЖНО: СТИХИ СОБСТВЕННОГО СОЧИНЕНИЯ.
Всё дело в Кет>Всё дело в Кет
Отняла смерть румянец и тепло её рук,
Светлый взгляд на осколки разбит.
Моя дарительница нежных мук
Под слоем земли с Неведомым спит.
Это была далеко не лучшая из песен Мариллиона, а возможно и вовсе не его, но болезненно дрожащий голос пленника небесной камеры порой трогал даже сердце Петира. Певец драл глотку уже несколько дней, обитатели замка без конца на него жаловались, а Санса ходила белая точно мел и по-видимому почти не спала.
Упершись руками в парапет балкона, Мизинец глядел в ночную пустоту, где терялось основание Орлиного Гнезда. Туда, куда он отправил Лизу. Скорее, чем собирался. Туда, откуда придут лорды, чтобы попытаться оспорить его власть над этим местом. Он сумеет их убедить, ведь всё идёт как нельзя лучше… нет, всё шло отвратительно. Он убедил себя в том, что так правильно, что он тот, кем должен быть и находится там, где должен быть. Тогда почему сейчас вдруг Петир был так зол на себя?
Всё дело в Кет… только Кет. Что бы она сказала, увидев, на что ему пришлось пойти ради того, чтобы забраться так высоко. Вначале она бы не поверила, она никогда не видела в нём мерзавца, лишь славного наивного мальчика, которому никогда не тягаться с мужчинами, рыцарями и лордами. Но когда бы она осознала… Петир живо представил, как яркие голубые глаза смотрят на него с болью и отвращением. Она бы не приняла его таким, она не Лиза. Прежде чем отвернуться от него навсегда, Кет знатно бы на него накричала, на какие-то мгновения она бы разрешила себе перестать быть леди и дала бы выплеснуться своей страсти наружу. Со всей силой, какую только женщина может вложить в пощёчину, она бы отхлестала его по щекам.
Петир не стал бы больше молчать, не стал бы больше ждать. Он бы запустил руки в её осеннюю гриву и впился в пылающие губы. Он бы разодрал лиф её платья фамильных цветов Талли и принялся ласкать белую кожу, распаляя жар её бёдер, пока бы она призывала богов себе в помощь.
Кейтилин Талли никогда не была нежным цветком. Она была жарким пламенем, светом летнего солнца, которому нет места в ледяном унынии Севера. Она была пламенем, которое погасло слишком рано. Без неё Петир находил лишь холод и тьму на дне своей души. Всё дело в Кет. Его глупые мальчишеские надежды были несбыточны, но теперь не осталось и их. Лишь бледный призрак Кет, напоминавший о нескончаемой пустоте.
До ушей Петира снова донёсся голос Мариллиона.
Слышу ветра пронзительный рёв,
Если яд моей скорби допит,
Я снова налью себе до краёв,
Ведь под слоем земли весна моя спит.
Мизинец прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. Кто-то должен был заткнуть этого проклятого певца.
Для Кротик мой любимый
Себастьян и Лелиана + Игра
Я извиняюсь, если получилось не очень верибельно, но уж что получилось. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: спойлерноСМЕРТЬ ПЕРСОНАЖА.
Вкус победы>Вкус победы
Принц Старкхевенский играл весьма смело и неосторожно, уже на третьем ходу потеряв одну из пешек.
– Простите, Ваше Святейшество, я возможно не самый интересный соперник.
– Или вы просто поддаётесь мне, любезный принц.
Себастьяна это рассмешило.
– Я? Никогда.
Лелиана давно ждала этой встречи. Не потому что они были друзьями, конечно. Рядом с ней не было ни одного друга с момента восшествия на Солнечный Трон, и возможно больше уже никогда не будет. Сотням людей ей приходилось улыбаться, лгать и выслушивать ложь. И ещё хуже, когда приходилось делать это по переписке. По крайней мере с этим человеком она надеялась поговорить прямо, насколько это было возможно, прежде чем решать, что с ним делать.
Себастьян сумел отыграться, наконец съев одну пешку Лелианы, но тут же потерял одну из своих.
– Вы надолго намерены задержаться в Вал-Руайо?
– Боюсь, что нет. Здесь я с визитом к императорскому двору, но вскоре собирался отбыть обратно в Киркволл.
– Всё ещё охотитесь за пособниками Андерса? Спустя столько лет?
Себастьян нахмурился и перевёл взгляд с доски на Лелиану. Та постаралась сохранить как можно более ровное выражение лица.
– Андерс не только глубоко ранил этот город, Ваше Святейшество, он так же тяжело отравил его. И не только его. Не Орлей ли стал главным полем боя мятежных магов и храмовников? Дорогу к Вал-Руайо и по сей день украшают ледяные колья, унизанные телами людей. Вам ведь известно об этом.
Глаза принца сузились.
– Это одна из многих причин, почему эта война должна прекратиться, Себастьян.
Лелиана сделала ход рыцарем, надеясь на следующем ходу добраться до вражеской королевы, но не заметила маленькой коварной пешки прямо у неё под носом и лишилась своего рыцаря.
– И вы планируете сделать это, дав магам то, чего они хотят? Я слышал о ваших симпатиях к ним, Ваше Святейшество, и как добрый друг, хочу предупредить вас: это не те люди, которые будут вам благодарны и послушны. Они пьяны от свободы, безнаказанности и крови. Вы знаете, что…
– Шмоплз! – воскликнула Лелиана. Наг неожиданно запрыгнул к ней на колени и теперь, смешно поводя носиком, принюхивался к фигурам на доске. – Ах ты маленький негодник!
Почесав питомца за ушком и вызвав у того довольный писк, Лелиана спустила его на землю и принялась расправлять своё одеяние.
– Вернёмся к игре. Я вижу, ваши маги под ударом?
Принц Старкхевенский вскинул брови.
– Маги, Себастьян. Они оба находятся под ударом моей башни. Вы действительно намерены ими пожертвовать или просто позволили себе неосторожность?
– Они защищают короля.
– Они бы лучше защищали короля, если бы были его стражами, а не мясом.
– Прошу меня простить, но это всего лишь игра. Что бы вы обо мне ни думали, Ваше Святейшество, я не испытываю презрения к фигурам на доске.
– Но испытываете к настоящим магам?
Себастьян сложил руки в замок и взгляд его заметно потяжелел.
– Нет. – наконец ответил он, выдержав долгую паузу. – Но я не позволю чтобы люди Вольной Марки страдали под их гнётом. Вы спрашиваете, буду ли я противиться новому порядку, который вы хотите установить? Мне больно говорить это, но мой ответ: да, всеми силами, Ваше Святейшество. Вы видите в них мучеников. Я вижу в них бедствие, которое нужно остановить. Ни Старкхевен, ни Киркволл не примет ваших реформ.
Лелиана тяжело вздохнула. Себастьян был один из достойнейших людей, что она знала. Он безусловно заслуживал своего места больше, чем кто бы то ни было. Но он был слишком упрям.
– Элендиан! – позвала Лелиана, позвонив в маленький золотой колокольчик. Тотчас к ней подоспел слуга-эльф и почтительно поклонился. – Будь добр, принеси нам вина. Особого. Ривейнского красного.
– Вы ведь не собираетесь отравить меня, правда? – шутливо и в то же время с опаской поинтересовался Себастьян.
Лелиана мягко улыбнулась.
– Конечно нет.
– Тогда я могу без опаски объявить вам шах и мат, Ваше Совершенство.
Действительно, Лелиана совсем не заметила, как Себастьян запер её короля при помощи одной из своих башен и королевы. С сожалением она отметила, что растеряла всё своё умение с тех пор, как стала Верховной Жрицей. Трудно уделять внимание одновременно и игре, и политике.
– В таком случае поздравляю, мой друг. Вы победили. Правда не в той игре.
На лице принца отразилось недоумение, но прежде чем он сумел что-то сказать, к нему неслышно подошёл Элендиан. Одной рукой эльф схватил Себастьяна за волосы и запрокинул ему голову, а другой резко полоснул по горлу кинжалом. Горячая, алая как цветы мака кровь фонтаном забила из раны на шее, забрызгав всю доску с фигурами и одеяние Верховной Жрицы.
Лелиана смотрела, как обмякло в кресле лишённое жизни тело Себастьяна Старкхевенского. Её давно не отвращали подобные картины, как отвращают обычных людей. Но ей было тошно от собственного спокойствия.
Для Cathulhu
фХоук, Себастьян и Андерс + Тепло
И наконец, спусти три недели, ВОТ ОНО. Заявка извращена настолько, насколько это возможно. Сорри нот сорри Есть вероятность, что получился редкий бред. Хоук не описывается и не имеет первого имени, ибо. Но подразумевалась моя рыжая стерва Игрэйн. Она правда стерва. Извините.
АУ – ибо Сабастьян не сел на трон Старкхевена. ООС – ибо Себастьян с мечом, а не с луком
Клубок, или Бесконечная Ночь>Клубок, или Бесконечная Ночь
Наконец среди белой пелены снега он увидал ту самую хижину. Жалкая хижина с гнилой крышей, он выглядел совсем заброшенным, если не считать валившего из неё дыма. Они были здесь.
Себастьян слез с коня, звук от его сапог на мягком снегу был едва слышен. Он ласково погладил коня по холке и крепко привязал к ветви дерева за уздечку. Под седлом у него был приторочен меч. Себастьян конечно предпочитал луки, но от лука здесь было бы немного пользы. Ухватившись за узорчатую рукоять, он вытащил оружие и глядя на клинок ощутил, как его охватывает волнение. Он был так близко. Он ступал по тончайшему льду, и любой неосторожный шаг или жалкая неудача могли окончиться его смертью, но он был так близко. Мысль о приближающейся мести – вот что согревало его холодными ночами.
– Надо же, как приятно бывает встретить знакомое лицо, – послышался женский у него за спиной голос, лишённый всякой радости. Себастьян почувствовал, как холодный металл прижимается к его шее. – Далеко же ты забрёл от своего Старкхевена. Но так и быть, я укажу тебе дорогу обратно, если ты будешь хорошим мальчиком и бросишь свою зубочистку.
– Хоук, – губы Себастьяна против воли изогнулись в мягкой улыбке. – Я и забыл, как ты умеешь неслышно подкрадываться.
– Это не то, что тебе следовало забыть.
Улыбка Себастьяна потухла.
– Я должен был забыть, какое чудовище ходит на свободе? Что ты укрываешь эту мерзость?
Кинжал Хоук плотнее прижался к его шее и вдавился в кожу, уже готовый резать.
– Ты бы уже убила меня, если бы хотела. Так чего же ты ждёшь?
– Что ты внемлешь голосу разума и уберёшься отсюда подальше.
Хоук убрала кинжал и пренебрежительно оттолкнула Себастьяна от себя. Он обернулся. Она сделала несколько шагов назад, держа кинжал направленным в его сторону.
Несколько месяцев в бегах с отступником изменили её. Кожа Хоук приобрела нездоровый оттенок, глаза словно запали внутрь, щёки её были впалыми, а губы потрескались на холодном ветру. Однако никаким невзгодам оказалось не под силу стереть красоту с её лица и подавить уверенность в её взгляде.
Хоук выжидающе смотрела на него.
– Я знаю в каком вы положении. Он умирает, не так ли?
– Тебе попались эти церковные крысы? Они живы только благодаря своей трусости. Андерс был ранен, это правда. Но не обманывайся, думая, что это сделает нас лёгкой добычей.
– Я здесь не за тобой, а за ним, Хоук.
– Ты идиот, если думаешь, я позволю тебе пройти через меня.
Не убирая кинжала, Хоук достала в пару к нему меч. Негодная железка от деревенского кузнеца, совсем не то оружие, которым привыкла сражаться Защитница Киркволла.
– Ты безумна! Этот ублюдок идёт ко дну и тянет тебя за собой! – сорвавшись, прокричал Себастьян.
Хоук не ответила. Вместо этого, она подскочила к нему и наметила рубящий удар по ноге, но Себастьян вовремя успел отклонить клинок.
Пар вырывался из её ноздрей, точно у драконицы. Хоук вцепилась в Себастьяна взглядом, напряжённо следя за мельчайшим его движением. Заметив, как он нервно сглотнул, она оскалилась, точно волчица. Он понял – Хоук была готова разодрать его на части, защищая своего одержимого.
***
Себастьян старался держать Хоук на расстоянии меча и сам избегал выпадов. Одному создателю известно, на что он надеялся. Большее, на что он осмелился, это заехать ей локтем по лицу, когда ей всё-таки удалось подобраться к нему близко.
Должно быть, Себастьян долго искал их след. Подкупал и допрашивал всех, кого только можно. Возможно добрался до кого-то из доверенных людей Варрика. Он протащился через полмира, он говорил о мести и правосудии. И тем не менее, он медлил. Он знал, что не добьётся от неё снисхождения, но биться в полную силу у него похоже была кишка тонка.
Он был упрям как баран и в то же время нерешителен, как девица на своём первом сеновале.
Видит Создатель, Хоук не хотела его убивать. В глубине души ей не хотелось никого убивать, в Киркволле она напилась крови на всю оставшуюся жизнь. Но желание удержать то единственное, что у неё ещё осталось, было сильнее отвращения к лишним жертвам. Однажды она сказала Андерсу, что он принадлежит ей, и не собиралась отступать от своих слов. Однажды он сказал ей, что всё окончится катастрофой, и эти слова тоже оказались правдой.
Когда он начал терять рассудок, она не отпустила его. Когда он унёс сотни жизней и спровоцировал резню магов и храмовников, она не отпустила его. Когда он умолял её бросить его в лесу, она не отпустила его.
Хоук была недостаточно наивна, чтобы считать это той любовью, о которой поют в песнях. Но однажды Андерс обещал любить её, и она этого не забыла. Это было безумие, но это безумие – единственное, что согревало её холодными ночами.
– Будешь меня жалеть и клянусь, я брошу твоё тело на съедение собакам, – с раздражением выпалила Хоук. Может хоть перспектива остаться без погребального костра его расшевелит?
Но Себастьян всё так же продолжал аккуратно парировать её удары. Похоже он ждал, что она просто выдохнется. Дурак. Хоук решила удивить его кинжалом, глубоко загнав лезвие в щель между нагрудником и наплечником, во время обманного манёвра. Себастьян застонал от боли и наконец на снег полилась первая кровь, расползаясь красными цветами.
Ранив его в плечо, Хоук так же задела и его гордость. Он не мог позволить просто так нарезать себя как печёного гуся. Благородная кровь Себастьяна забурлила и он перешёл в наступление. Вскоре он вернул долг, полоснув Хоук по левой руке, защищённой лишь тонкой перчаткой. Боли почти не было, но рефлекторно она разжала пальцы выпустив кинжал.
Следующий удар Хоук Себастьян перехватил, перенаправив её клинок вниз и захватив его в ловушку своим, так что мечи сцепились гардами. Хоук попыталась вырвать своё оружие, но Себастьян неожиданно толкнул её в грудь свободной рукой. Она потеряла равновесие и повалилась наземь. Меч её Себастьян откинул в сторону, а до кинжала ей было не дотянуться. Прежде чем Хоук попыталась встать, Себастьян навалился на неё сверху, точно они собирались заняться любовью. Плотно прижимая её к земле, он приставил ей к горлу клинок. И замер.
Оба они тяжело дышали. Волосы Себастьяна намокли и растрепались. Он смотрел ей прямо в глаза и ничего не предпринимал.
– Как же до этого дошло, Хоук? – выдавил он из себя. – Мы же были друзьями.
Она горько усмехнулась.
– Ты здесь во-имя справедливости, помнишь? Или мести, я давно перестала их различать.
Лицо Себастьяна исказилось в болезненной гримасе.
– Андрасте… Ты лучшая женщина из всех, что я знаю. Я не был бы собой без тебя. Ты отняла у меня всё, но я не могу потерять тебя. Я не могу, Хоук. Не могу так.
Себастьян убрал меч и медленно поднялся, отворачиваюсь, как будто в смущении. Хоук не до конца понимала, что происходит. Она вдруг почувствовала холодный ветер и боль от кажется сломанного носа. Тем не менее она нашла в себе силы подняться и отряхнуться.
Себастьян выпустил оружие из ослабшей руки и схватился за израненное плечо, которое должно быть всё ещё кровоточило. Он смотрел в сторону хижины с гнилой крышей, из которой валил дым.
– Знаешь, я долж… – он не успел договорить, замерев на полуслове. Лезвие его собственного меча прорезало чешую доспеха, поддоспешник, одежду, прошло сквозь кишки и вышло из его живота, покрытое блестящей алой кровью.
***
Её не было поблизости. Оставила ли она его? Привиделось ли ему, что она хлопотала над ним, пока он метался в лихорадке? Нет, она была где-то неподалёку.
В центре хижины с гнилой крышей горел костёр. Не слишком большой, преимущественно из мелкого хвороста и лесного мусора. Тепла от него было немного, разве что руки погреть. В хижине было почти так же холодно, как и на улице.
Впервые за несколько дней, он не знал точно сколько, Андерс выбрался из этого ветхого убежища. Вокруг было белым-бело и солнечный свет резал глаза. Уже семь лет он не видел такой зимы. Но холод, преследовавший Андерса эти семь лет, был куда страшнее зимних морозов. Это был могильный холод, шедший изнутри. Словно сам он давно неживой и лишь силой магии продолжает существовать. И больше всего его пугало то, что Справедливость уже давно молчал, будто бы ушёл куда-то в глубину, а холод всё не проходил.
Среди белой пелены снега и голых чёрных стволов, Андерс заметил силуэт лошади. И рядом с ней Хоук. Тяжело опираясь на посох, маг поплёлся по направлению к ним.
– Доброе утро, любимая. Если конечно это утро…
Хоук не ответила, лишь посмотрела на него с тревогой. Андерс увидел, что вооружившись тряпицей со снегом, она оттирает от крови дорогой меч. Рука её была кое-как замотана куском ткани, оторванным от одежды, по которому уже расползлось алое пятно.
Ей уже пришлось сегодня кого-то убить.
Неподалёку лежало тело. Андерс удивился, как не заметил его сразу. Это был мужчина в лёгком изящном доспехе, лежавший лицом в огромной луже снежно-кровавой каши. Доспех показался Андерсу знакомым. Подойдя ближе он перевернул тело. И узнал его.
Чисто выбритое смазливое лицо и остекленевшие, но всё такие же ярко-голубые глаза. Себастьян. Несостоявшийся брат церкви. Несостоявшийся принц Старкхевена. Он всё ещё носил эту дурацкую голову Андрасте у себя между ног.
Андерс никогда не любил этого святошу, но и ненависти к нему не питал. Смешно, что именно он, спокойно отвечавший на все колкие вопросы и сносивший насмешки за свою чрезмерно пылкую веру, именно он в один миг обратился из миротворца в сгусток отчаянной ненависти. Именно он обещал сравнять Киркволл с землёй за то, что сделал Андерс. И именно он обещал научить его истинной справедливости. Ни того, ни другого обещания он так и не выполнил.
Андерс опустился на колени перед телом, желая осмотреть его поближе. Он хотел было закрыть мертвецу глаза, как вдруг обнаружил…
– Он дышит! Хоук, он ещё жив!
Последовала долгая пауза, но наконец она ответила:
– Не надо. Он сюда пришёл за тобой, ты же знаешь.
– Он… он не заслуживает умереть здесь, в глухом лесу, – выпалил Андерс, понимая, как глупо звучат его слова. Откровенно говоря, он понятия не имел, чего заслуживал Себастьян и уместно ли здесь было рассуждать о справедливости.
Андерс отложил в сторону посох и вытянул руки над телом.
– Не смей! – вскрикнула Хоук. Она тотчас подскочила к нему и впилась руками в его запястья. – Что сделано то сделано. Это не то, что можно поправить.
– Я не могу оставить его так.
Хоук отпустила его руки и раздражённо вздохнула.
– Прекрасно! Тебе хочется поиграть в благородного? Может тогда вернёшься в Киркволл и отстроишь там церковь? Может соберёшь прах Эльтины и слепишь из него новую? И поселишь туда какого-нибудь духа, чтобы люди не скучали?
Андерс не ответил. Вместо этого он снова протянул руки над телом. Он был слаб, но на то, чтобы вытащить Себастьяна сил у него должно было хватить.
– Тупой ты ублюдок, – бросила Хоук, зашагав прочь.
Она была права. С чего бы ему жалеть одну жизнь, жизнь того, кто желал ему смерти, когда руки у него были по локоть в крови. В том числе людей, которые этого не заслуживали. Но он не мог иначе.
Что-то шевельнулось в глубине его души, что-то, что не позволяло ему пройти мимо, когда он мог протянуть руки и вернуть жизнь в холодеющее тело. Он был целителем и вспомнив об этой части своей натуры уже не мог от неё отступиться. Могильный холод пронизывал его - холод, шедший изнутри. Но эта маленькая искорка жизни – доказательство того, что он ещё человек – то единственное, что ещё могло спасти его от бесконечной холодной ночи.